- Ну, случается, конечно, - задумавшись, протянул дежурный.
- А подробнее? - насторожился Гален.
«Подробнее» выяснилось, что между 39-й и Фултон стрит за последние полгода пропало еще трое маленьких детей, девочка и два мальчика. И почти два десятка подростков старше двенадцати лет. Никого из них не нашли, ни живыми, ни по частям.
- И почему же участок не настоял на дополнительном расследовании? - запоздало удивился Кассиди.
- Кварталы бедные, рабочие. Рядом доки, фабрики, -  резонно напомнил полицейский. - Детектив, вы знаете, сколько детей тут за зиму умирают от простуды?
- Смерти от простуды вне полицейской юрисдикции, это верно. В вот пропавшие дети - наоборот. Давайте мне и остальные дела тоже. Нет, только малышей.
С подростками было и проще, и сложнее. В этом возрасте они уже могли сами зарабатывать и сами же часто сбегали от нищеты на поиски лучшей доли.
Три тонкие папки вскоре добавились к четвертой, а пачка «Lucky Strike» стремительно пустела. Ничего принципиально нового из новых документов Кассиди не узнал, кроме того, что полиция не слишком утруждала себя поисками и расследованиями. И. наконец-то, выяснилось, в чем провинились иудеи.  Второй по счету мальчик пропал в сентябре, накануне еврейского Йом Кипура. Его забрал из детского сада мужчина, представившийся федеральным агентом. По словам хозяйки, ей показалось, что этот «агент» был евреем. Следствие, разумеется,  не приняло подобные догадки всерьез, но слухи, наверняка, раскрутили эту историю в привычном обывателю ключе: жертвоприношение христианских детей. Чтобы разгорелось пламя сплетен, достаточно одной искры, одного намека…
«Опять детский сад на Флетбуш авеню, - детектив устало потер переносицу. - Хотя, чего удивляться, он там, наверное, один». И на всякий случай записал себе адрес и имя владелицы. Женщина стала жертвой лжи злоумышленника, но как знать, может она тоже в чем-то выгораживает себя. Следствие, между тем, предположило, что ребенка забрал его биологический отец, - мать мальчика на тот момент состояла в браке с другим мужчиной, - и на этом замерло. Стоило заметить, что дети исчезали из бедных и неполных семей, словно предполагалось, что сами матери ничего по этому поводу сделать не смогут, их мужчины - не станут, а полиция спустит пропажи на тормозах.
На десерт после перекура Кассиди просмотрел бумажник Мерфи, потом изучил огромную карту Бруклина, вывешенную на стене участка, взял у коллег машину, пообещав вернуть до полуночи, и поехал знакомиться с местным населением. Он очень надеялся на то, что население это сейчас сидит по домам и раскаивается в том, что едва не убило человека, а не продолжает где-то пьянствовать.

Дверь Галену открыла девушка, похожая на Деву Марию с рождественских открыток, как их рисуют в Ирландии, то есть медно-рыжая и синеглазая.
- Вам кого? - спросила она, насторожено разглядывая незнакомого мужчину.
- Я забыл, - пробормотал Кассиди. - Я вот сейчас обо всем забыл…
К счастью, следом за девушкой, в дверях замаячил сам Мерфи, даже если бы детектив не признал его в лицо, то опознал бы по внушительному синяку на лбу.
- Пойдем, покурим…
- Ах ты сраный коп…
На незваного гостя обрушился поток брани: что ж, люди выражают удивление по-разному.
- Не наглей, Мерфи, - великодушно посоветовал Гален. -  Добром не пойдешь, я наряд вызову. И мы все равно покурим, но уже не у тебя во дворе.

Через два дня Кассиди позвонила Мэгги. Около полудня они сидели и пили кофе с эклерами на перекрестке Виллоуби и Лоуренс стрит в Бруклине, как раз напротив телефонной станции, где, оказывается, работала мисс Уолш.
- А где Мэрфи? - спросил Гален, предполагая, что его новый «приятель» не опустил бы свою девушку на свидание с детективом добровольно.
- На заводе. У него еще смена не закончилась, - Мэгги пила капуччино маленькими глоточками, и от солнечной меди ее волос отступала даже зима: с утра было пасмурно, но под запах кофе внезапно распогодилось. - Вы разочарованы?
Кассиди не был разочарован, но чувства его в данный момент не имели отношения к его работе. Мисс Уолш об этом, разумеется, не знала, и поэтому принялась торопливо оправдываться:
- Мне тоже нужно сказать вам кое-то важное. Я тогда долго думала о том, почему никто ничего не видел. Но полиция, наверное, опрашивала только взрослых?
- А надо было? Карапузов, ровесников Аны? Знаете, Мэгги, вряд ли детективы и патрульные офицеры обладают навыками в допросах маленьких детей, - заверил Гален, внутренне содрогнувшись от мысли о подобном дознании. - Да и можно ли верить их фантазиям?
- Да, я понимаю. И поэтому я попробовала сделать то, что не рискнули делать мужчины, - девушка осторожно улыбнулась, еще не уверенная в том, что собеседника позабавит то, о чем она говорит. - В церкви в воскресенье… Матери иногда оставляют маленьких детей играть в отдельной комнате, чтобы не мешали службе. Я вызвалась за ними присматривать. И мы немного поговорили. Детектив Кассиди, одна девочка… не слишком разговорчивая… нашептала мне, что Ана ушла со двора с тетей Бесс. И что она никому об этом не расскажет, потому что тетя Бесс изобьет ее.
- И? - Насторожился Гален отодвигая чашку с кофе и привычно освобождая на столе место для полицейского блокнота.
- И все. Больше девочка откровенничать не захотела. Но ребенок знает эту женщину, назвал ее по имени. Может, это кто-то из живущих по соседству?
- Кто-то, кто имеет привычку поколачивать чужих детей? Хорошенькое дело, я бы не позволил посторонним лупить своих!
- Я бы тоже не позволила, - откликнулась Мэгги. И они оба замолчали, разглядывая друг друга.
- Простите, - первым спохватился Кассиди. - Вы очень помогли мне, мисс Уолш, я сейчас же съезжу за списками жильцов всех домов, соседствующих с тем, где проживает миссис Мак-Кинли. Но сначала… Подвезти вас?
- Не нужно, я не хочу лишних разговоров, -  девушка встала, оправляя пальто. - Спасибо за кофе, детектив.

Она ушла, и Гален остался наедине с именем и раздражением оттого, что она ушла. Может, и правда, упечь Мерфи лет эдак на пять? Было неприятно осознавать, что он готов был простить Гаю сломанный нос Шапиры. А простить хорошенькую подружку, выходит, сложнее? Нет, нельзя так. Значит, тетя Бесс. Элизабет? Элизабет…
Имя казалось знакомым. То есть, оно само по себе довольно распространенное, и все же где-то совсем недавно мелькало. Мелькало. Недавно. Черт!
Кассиди вспомнил, и вид у него сделался такой озадаченный, что официант не удержался и спросил, все ли в порядке с кофе…

А еще через неделю инспектор Кассиди набирал номер миссис Розенблит. Та ожидаемо по-иудейски гнусавила, но позвать к телефону своего соседа не отказалась. Гален слышал в трубке удаляющиеся шаги и довольно явственное бормотание: «Таки лучше бы ему женщины звонили…»

Пока миссис Розенблит прочищала свои трубы иерихонские призывом соседа, Гален попытался представить ее воочию, но на ум почему-то приходил только пароход, ревом гудка распугивающий буксиры и рыбаков в Гудзоне. Потом он задумался о том, зачем пароходу телефон: не то, чтобы совсем уже роскошь для Нью-Йорка, но заполучить отдельный номер для частной квартиры порой было непросто. Где телефон, там телефонная станция, где станция… Толком подумать о Мэгги Кассиди, к счастью, не успел. И этим спас свой боевой настрой от привкуса меланхолии.
- Эйб, это детектив Кассиди.
Устройство телефона, - в частности, простенькая мембрана в телефонной трубке, - искажало голоса, женские больше, чем мужские (может, поэтому соседка Шапиры так безбожно басит?), но голос самого Шапиры прозвучал знакомо. Насколько Гален его запомнил, по крайней мере. Нельзя сказать, что в прошлый раз у них вышел долгий и задушевный разговор, учитывая обстоятельства.
- Мне сегодня было видение, что нам надо встретиться и кое о чем переговорить, - продолжил детектив, представившись. -  Думаю, бокс - слишком волнительно для тебя, а варьете - для меня. Если пароход… то есть твоя миссис Розенблит не имеет привычки подслушивать под дверью, могу заглянуть в гости. Или где-нибудь на нейтральной территории. Как там называлась та итальянская тошниловка? "Bagatto"?

К остерии "Bagatto" в Бруклине детектив подъехал на казенном «Форде», что означало «полиция ужинает, служба идет». Подворотню и мусорные баки, принадлежащие заведению, он неплохо изучил еще с прошлого раза, кухню изнутри тоже, а вот с парадного заходил впервые. Вот так вломишься, пригрозишь карами земными и небесными, а потом раз - и повадился обедать.
Единственного знакомого Галену итальянского официанта сегодня не было видно, а незнакомые - у этой братии глаз наметан, - не сочли молодого детектива клиентом «первого сорта»: и пальто поношенное, и шляпа не от Борсалино, и даже не Крофут&Кнапп, в общем, какой-то клерк средней руки. Так что и усадили соответственно, в глубине зала, подальше от окна. Это Галена устраивало, он не любил служить украшением витрины. Для полицейского это лишнее.
Посетителю принесли пепельницу и газету, на первую четверть часа удовлетворившись объяснением, что тот ждет приятеля и потому не спешит с заказом.
Вскоре появился и «приятель». На Шапиру официанты отреагировали с куда большим подобострастием, господин конферансье был высок, пронзительно-черноволос, черноглаз (как любят макаронники) и франтоват: кажется, из-за приглашения на разговор у Эйба опять не сложилось с работой, но мог бы и сказать, в конце концов. В остальном Кассиди остался доволен увиденным. Потому что для его замысла ему нужен был человек представительной, и одновременно располагающей к себе наружности. Непохожий на полицейского, что немаловажно. И вообще, с характерной приправой аристократизма. Шапира подходил Галену практически идеально. Вопрос только в том, захочет ли Шапира участвовать в полицейских играх.
- Видишь, пью воду, - он приветствовал Эйба трагическим кивком на бокал, в котором в прозрачной жидкости плавала одинокая долька лимона. - Не слишком вежливо выйдет сначала заказать виски, а потом прокатить хозяев в участок за то, что твой заказ исполнили. Присаживайся, в ногах правды нет. В чертовой газете - тоже. - Кассиди с удовольствием отложил Нью-Йорк таймс.

- Закабалить? Пожалуй, это верное слово, - кивнул Кассиди. Против телятины он ничего не имел, особенно, если с ней подадут овощи, а не пасту. Так что осчастливил официанта и вторым заказом. - Знаешь, как говорят: связаться с копом все равно, что связаться с дьяволом. И тот, и другой будут пытаться прибрать к рукам твою душу.
Гален глотнул воды, вместе с лимонным привкусом проглатывая все зубоскальство Шапиры о еврейском календаре. Черт их побери, этих иудеев, никогда не забудут напомнить о том, что не такие, как все.
- Раз уж ты сам вспомнил про нашу историю… Синяки, я погляжу, зажили, хорошо. Ты помнишь, как тебя били, Шапира? - спросил с беззлобным, но в то ж время вкрадчивым интересом, потому что знал, что некоторые приключения забываются тяжело, а иногда не забываются вовсе. Даже попытался представить себя на месте Эйба и невольно прошелся пальцами по вороту, ослабляя узел галстука. - А помнишь, за что? Из-за одной некстати пропавшей маленькой девочки… Я тут выяснил, что ты не единственный пострадавший, правда предыдущих не пытались убить: несколько тухлых яиц в спину, разбитая витрина… Но вот последующим, кажется мне, повезет меньше, чем тебе. Когда гои начинают поминать Линча, дело может обернуться скверно. Мне кажется, я знаю, в чем причина. Вернее, в ком. Но если не смогу это доказать, значит, не смогу остановить. И поэтому мне нужна твоя помощь.
Правосудие порой выходило неудобным и громоздким, мало было знать, кто преступник, нужно было убедительно доказать это присяжным, сражаясь против ушлых крючкотворов-адвокатов, что легко объявят черное белым, а любого негодяя божиим агнцем. Кассиди приходилось всегда держать это в уме.
- По-моему прозвучало, как предисловие к страшной сказке, - поморщился он, неудовлетворенный собственной речью. - Только ничего страшного делать не придется, обещаю тебе.

- Пианино в одиночку? Что ж, я в похожей ситуации, - ухмыльнулся ирландец. - Это чертово расследование я веду неофициально: и округ не мой, и обстоятельства. Я из бюро по расследованию убийств, а у нас нет тела - нет дела. Каламбур так себе, зато честно. На самом деле все, что у меня есть: слова четырехлетнего ребенка - ни для кого особо не доказательство, для суда - особенно. И кое-какие сведения, что я смог собрать за последнюю неделю.
На лице Шапиры не отразилось ожидаемого понимания, да и понимать пока было особо нечего.
- Ладно, давай я начну с начала, - вздохнул детектив. - Элизабет Меррит, сорока пяти лет от роду, по образованию медсестра, но предпочитает работать с детьми. Женщина почтенная и во всех отношениях уважаемая, переехала в Бруклин восемь месяцев назад, открыла… что-то вроде детского сада. Тут район небогатый, женщинам приходится работать наравне с мужчинами, даже дети лет с десяти уже идут на фабрики, за малышами присматривать особо некому. Так что у миссис Меррит под сотню подопечных и на все про все две помощницы. Естественно, эта энергичная дама активно обивает пороги всяких благотворительных фондов, собирая пожертвования на нужды бедных детишек. И ей редко отказывают. В общем, Эйб, выгоднее всего наживаться на бедняках, и это не новость. И суть в общем не в этом. Первый ребенок пропал полгода назад, то есть через два месяца после того, как открылся детский сад миссис Меррит. Второй - в сентябре. Именно тогда Элизабет Меррит выступала свидетельницей по делу и указала на евреев. Дескать, мужчина, представившийся федеральным агентом, и выглядевший, «как иудей», явился к ней и увел ребенка. Дело было накануне вашего Йом Кипура, что подумали люди, ты, думаю, догадываешься. Что они сделали - испытал на собственной шкуре. Ана Мак-Кинли - четвертая жертва. Все дети посещали детский сад Меррит.
Кассиди замолчал, потому что официант принес ужин. И продолжил только тогда, когда вертлявый южный парень убрался от столика на достаточное расстояние.
- Я не думаю, что она их убивает. Скорее, кому-то продает. Все дети, как говорится, хорошенькие. Да и возраст… Уже не младенцы, с которыми больше всего возни, но все еще достаточно малы для того, чтобы быстро позабыть родителей…  Я покопался в прошлом миссис Меррит, что было непросто, потому что в полиции на нее ничего нет. Она переехала в Нью-Йорк из Бостона, где занималась тем же самым, содержала детский сад для бедноты. В его окрестностях восемь случаев исчезнувших детей за полтора года. Но причастность к этому Элизабет Меррит, разумеется, исключительно мое предположение. Вот такая вот история. И мне нужно… Нужно мне… Застукать ее на горячем. Нужно, чтобы она похитила пятого ребенка, Шапира. Нужен «покупатель».

- Если бы люди больше думали о других людях, многое было бы иначе, - пробормотал Кассиди. - Но люди такие, какие они есть.
Шапира даже не представляет, как тяжело полицейскому верить в человечность, ведь к копам жизнь оборачивается все больше одной, определенной и самой неприглядной своей стороной. Добрые самаритяне и честные граждане не зовут полицейских на семейные посиделки, а если зовут, значит, что-то пошло не так. С другой стороны, сам Эйб только что явил Галену пример того, чего многим не хватает и во что неизменно хочется верить. Ведь согласился же ему помочь. Согласился, хотя совершенно не обязан был впутываться в подобную историю.
- И снова предупреждаю, что у меня мало фактов, но много догадок. Игра пойдет в слепую, Эйб. Ведь не подходят же к миссис Меррит с улицы с просьбой «продай нам ребенка». А тебе придется…
Детектив задумчиво поковырял ножом в тушеной телятине. Раньше он постоянно хотел есть, - видно возраст требовал своего, - а сейчас забегался уже до того, что кусок в горло не лезет.
- Во вторник у миссис Меррит встреча в благотворительном фонде помощи солдатским вдовам. Я договорюсь, чтобы тебя представили ей, как мецената, щедро жертвующего на благотворительность. Твой внешний вид на твоей совести, Шапира. Запонки, блестящая булавка для галстука. А подходящее по статусу авто я тебе достану. Водить умеешь? Или желаешь личного шофера для представительности?

Детектив подозрительно прищурился.
Воодушевление собеседника его немного озадачило.
Хотя может это защитная реакция, в конце концов, самый важный в жизни спектакль мы играем сами и для самих себя.
- Будь, кем угодно, главное, убедительно. А план… В общем, довольно примитивный. Заинтересоваться детским садом нашей подозреваемой, убедить ее пригласить тебя взглянуть на него. Между делом рассказывать о своем бизнесе, намекая, что ты не слишком чтишь закон. Это важно, потому что предположительно честного человека она не станет рассматривать, как покупателя на свой «товар». В детском саду присмотреть себе ребенка, то есть проявить интерес к какому-то карапузу и намекнуть, что он заслуживает лучшей судьбы, чем прозябание в этой дыре с нищими родителями.
Не имея вразумительного ответа на вопрос Шапиры, почему он не ест, Гален послушно сунул в рот кусок мяса и какое-то время молча и сосредоточенно жевал. Телятина, кстати, оказалась недурна, да и само заведение начинало нравиться Кассиди. Решительно, после бокса сюда можно заглядывать перекусить.
- Если все сработает, возможны два варианта, - наконец, вернулся он к теме разговора.  Если у Элизабет Меррит есть покровители или сообщники, она постарается сначала связаться с ними и навести о тебе справки. Слежку за дамой я организую. Если она работает одна, то в какой-то момент назначит новую встречу или намекнет на возможность заполучить приглянувшегося тебе ребенка. Разумеется, соглашайся. Шофером я у тебя сам поеду. На всякий случай. Актеру нужны зрители, правда ведь?
Кассиди не считал сорокапятилетнюю медсестру по-настоящему опасной для Шапиры, но вколоть воздух в вену у нее может хватить и решимости, и сообразительности. Не стоит недооценивать женщин. Да и вообще любого подозреваемого: загнанный в угол, человек становится страшнее зверя.

- Я знал, что мы к этому придем, - Кассиди ловко извлек откуда-то из-под полы и выставил на стол плоскую бутылку «Джека Дэниэлса». Официант сделал «трагическое лицо», но ничего не сказал. Будучи зорким парнем, он, пока детектив распахивал пальто, рассмотрел не только спиртное, но и кобуру с револьвером. - Конфисковали тут на днях. Я бы сказал, что ты в неоплатном долгу перед моим боксом, но черт с ним, это все равно неправда: если бы я сегодня туда собирался, мне б и ужинать не стоило. Так что по коням.
Напутствие было странным, и Гален, разлив виски, пояснил:
- Я, знаешь ли, в кавалерии раньше служил. В Техасе. Думал, всю жизнь буду военным. Ладно, с бандюгами этими та же война, только врагов различать труднее.
Криво усмехнувшись, он пододвинул Шапире фотографию миссис Меррит: бесформенное пальто детектива вмещало массу полезных в его работе вещей и предметов, от оружия до карандаша и блокнота.
- На вот, любуйся. Дородная женщина, есть, за что подержаться. А больше я тебе ничего не расскажу. Не обижайся, это не потому, что не доверяю. Просто если нечаянно проявишь излишнюю осведомленность, это будет выглядеть подозрительно.
В число не преданных огласке фактов входили, например, опасения ребенка, откровенничавшего с Мэгги Уолш, что тетя Бесс изобьет ее за болтливость. Чего доброго от такого рассказа и у Эйба болтливость заклинит.
- А ты, значит, решил стрелять научиться? Хорошее дело, устроим. Только вот с исчезновениями этими разберемся.
«Джек Дэниэлс», плод южной страсти кукурузы, ржи и ячменя, характерно пах дымом, имел сладковатый привкус карамели и, выпитый неразбавленным, быстро сбивал с ног любого спортсмена. Гален задумчиво посмотрел за окно: не заехать бы ему потом куда-нибудь не туда на служебном «Форде». Он слабо представлял себе, как определяют меру в спиртном евреи, но у ирландцев традиционно с этим как-то не очень складывалось.